Крест и король - Страница 72

Годива опустила глаза. Теперь ее муж всегда называл Шефа ее братом, хотя она была уверена, что он знает – между ними кровного родства нет, они сводные брат и сестра от разных матерей. Иногда ей казалось, что Альфред догадался об их истинных взаимоотношениях, а может быть, даже о том, что первый ее муж на самом-то деле был ее единокровным братом. Но, если он и подозревал что-то, у него хватало ума не выспрашивать. Он не знал о двух ее выкидышах во время первого замужества, когда она пила настои опасных трав.

Если бы она верила в какого-нибудь бога, в Бога христиан или в загадочных богов Пути, она бы молилась Ему или им о сохранении нынешнего плода ее чрева.

– Я надеюсь, что он жив.

– По крайней мере, никто не видел его мертвым. Все наши купцы знают, что за любые новости положено вознаграждение, и еще большее – тому, кто доставит его назад.

– Немногие короли заплатили бы за возвращение соперника, – сказала Годива.

– Он для меня не соперник. Мои соперники сидят по ту сторону Пролива или сеют зло на Севере. Пока мы сидим здесь на холме и смотрим на поля, все выглядит мирно. Но уверяю тебя, мир был бы в двадцать раз прочнее, будь Шеф здесь, в Англии. Он наша главная надежда. Ты знаешь, керлы зовут его sigesaelig, Победоносный.

Годива сжала руку мужа.

– Тебя они зовут Альфред esteadig, Милосердный. Это прозвище лучше.

* * *

Многими днями пути северней, в большом полосатом шатре шел разговор, в котором надежд было куда меньше. Шатер поставили задней стенкой к ветру, а передний полог был задран, так что сидящие в шатре могли видеть, что делалось снаружи. Взгляду их открывались унылые вересковые пустоши и торфяники, над которыми тут и там вздымались столбы дыма – следы разбойничьих дружин викингов, идущих от одной кучки убогих хижин к другой. Три оставшихся в живых сына Рагнара сидели на походных табуретах, держа в руках роги с элем. При себе у каждого из них был меч на поясе и воткнутое позади в землю копье или боевой топор. Уже дважды этой весной – со времен сражения в устье Эльбы – дерзкие ярлы посягали на их авторитет. По-кошачьи чувствующие все приливы и отливы славы, на которой и держится власть, все трое осознавали, что должны предложить своим дружинам что-то новое. Подкупить их. Вдохновить. Иначе начнется – поутру не досчитаются палаток, корабли не придут в условленное место встречи, люди разбегутся искать счастья на службе у каких-нибудь других морских королей, более удачливых.

– Сейчас люди хоть чем-то заняты, – сказал седобородый Убби, кивая на дым пожарищ. – Добрая говядина, баранина, можно погоняться за бабами. И никаких серьезных потерь.

– И денег не будет, – добавил Хальвдан. – Как и славы.

Сигурд Змеиный Глаз знал, что братья говорят о том, что требовало скорейшего решения, а не просто ворчат. До раздоров у них никогда не доходило, не соглашались друг с другом они и то редко. Их ровные отношения сохранялись даже при безумном Иваре. Сейчас два брата ждали его ответа.

– Если мы опять пойдем на юг, – начал он, – мы снова наткнемся на эти камнекидалки. Мы, понятно, можем обойти их морем. Но теперь у англичан преимущество. Они знают, что мы ушли северней, в Шотландию, потому что в Пролив они нас не пускают. И все, что от них потребуется, – встать где-нибудь у берегов близ северной границы. Если мы пойдем вдоль берега, они нас перехватят. Если нам удастся их обойти – а мы ведь не знаем, где они, – они все равно о нас услышат, найдут нас, где бы мы ни были, и разобьют нас на стоянке. Их опасно и в море встретить, и дождаться их прихода на берегу. В конце концов нам, возможно, придется пробивать себе дорогу морем. А я не думаю, что кто-нибудь из наших парней, как бы они ни куражились, мечтает снова повстречаться на море с этими камнекидалками. Стоя на корабельных обломках, много не навоюешь.

– Значит, мы разбиты, – подтолкнул брата Убби. Все трое рассмеялись.

– Так, может быть, нам нужно обзавестись собственными камнекидалками, – предложил Хальвдан. – Об этом думал еще Ивар. Он заставлял этого коротконогого чернорясого ублюдка… как его там? Эркенберт? Он заставлял Эркенберта сделать несколько штук. Жалко, что ублюдок сбежал.

– Это в следующем году, – сказал Сигурд. – Коней на переправе не меняют, и в этом году нам нужно продолжить начатое. В этом году мы пустим слух по невольничьим рынкам, что заплатим хорошую цену за людей, которые умеют обращаться с метательными машинами. Кто-нибудь найдет нам таких людей. А если они могут стрелять, то смогут и построить камнекидалку. Объединим мастера по метательным машинам с настоящим строителем кораблей, и у нас будет такой корабль, что мы сможем и обогнать эти английские корыта, и закидать их камнями.

Но прямо сейчас нам нужно что-нибудь такое, от чего бы в душах наших людей появилось мужество и серебро – в их карманах. Или хотя бы надежды на серебро – в их головах.

– Ирландия, – предложил Хальвдан.

– Тогда нам пришлось бы с севера обходить оконечность Шотландии, и прежде чем мы туда доберемся, там уже все будет кишмя кишеть норвежцами.

– Фризия? – с сомнением спросил Убби.

– Такая же нищая, как Шотландия, только гор нет.

– Это острова. А как насчет материка? Можно еще раз попытать счастья в Гамбурге. Или в Бремене.

– В нынешнем году эти воды не были для нас счастливыми, – сказал Сигурд. Его братья кивнули, невольно ощерившись. Они вспомнили унижение, которому подверглись на песчаной отмели, возвращаясь с неудачной охоты без добычи и потеряв своего человека. Унижение от того, что их перехитрили, что втроем им пришлось отступить в борьбе с одним противником.